След пираньи - Страница 16

– Мазур, стало быть, Кирилл Степанович? – спросил Бортко с некоторой даже ноткой радушия. – Садитесь вот сюда и доставайте табачок, если курите… – Он вернулся на свою сторону стола и немного помолчал, опустив взгляд к лежащим на коленях широченным ладоням. – Вы уж извините, что снова приходится вам душу бередить, да ничего не поделаешь, служба, как человек военный, понимаете, должно быть…

– Да, – сказал Мазур без всякого выражения.

Стол перед полковником был чист – ни единой бумажки, ничего. Только черная чугунная пепельница в виде ежика с несколькими окурками.

Какое-то время они смотрели друг на друга поверх этого пустого стола, потом Бортко пошевелился, чуть понурился и сказал:

– Мне тут настоятельно советовали вам особо не досаждать, говорят, вы человек невероятно засекреченный, в старое время и словечком бы перемолвиться не дали…

Мазур молчал, поскольку ответить было совершенно нечего – утвердительно кивать как-то глупо, а перечить – еще глупее. Парень за его спиной сидел тихонько, как мышь под веником. В какой-то момент Мазуру вдруг почудился тоненький электронный писк, но оборачиваться он не стал. Зато Бортко живо глянул поверх его плеча, спросил:

– Это не на вас ли микрофончик надет? А то у капитана что-то детектор распищался…

– У меня, – сказал Мазур, пожал плечами: – Правила знаете ли…

– Ну да, – понятливо кивнул Бортко. – Военные секреты, тайная война, фронт без флангов. Я так и подумал, что это на вас клопик, – мой-то кабинетик час назад проверяли по новому печальному обычаю… Честно вам признаюсь, даже некоторую неловкость в организме чувствую: как с вами, таким секретным, разговаривать, чтобы ненароком не нарушить чего?

Произнесено это было столь же простецки, без малейшего притворства или насмешки – и Мазур собрался, как перед прыжком. Сидевший напротив верзила был опасен, как неизвлекаемая мина.

– Жизнь у меня нелегкая, – сообщил Бортко. – И от текущей мелочевки вкупе с текущим крупнячком свихнуться можно – а теперь еще и ваша история…

– Ну, а вас-то кто заставляет? – спросил Мазур. – Вы же, насколько я понял, по организованной преступности работаете?

– Ох… – вздохнул Бортко. – Времена сейчас такие суматошные, что и не знаю даже, кто нынче прямыми обязанностями занимается. У начальства есть милая привычка – взваливать на шею все подряд, не разбирая. А возражать начальству как-то не принято. У вас ведь, должно быть, то же самое, а?

– Да, в общем-то… – сказал Мазур.

– Вот видите. Взвалили – и не пискнешь. Будь вы человеком не столь загадочным, прошло бы мимо меня и вообще мимо нас. Но грохнуло начальство кулаком по столу: «На твоей, говорит, Бортко, территории убили жену заслуженного человека, секретного капитана первого ранга…» Что тут попишешь? Только каблуками щелкнешь… – Он говорил так задушевно, что невольно тянуло ему посочувствовать. – Значит, вы с супругой из Аннинска ехали?

– Да, – сказал Мазур.

– Проведя там в гостях две надели у гражданина Шагарина Виктора Тимофеевича, что означенный гражданин подробно подтверждает… Авторитетный гражданин. Столь же серьезный и засекреченный… Настолько, что не верить ему ну просто-таки невозможно, в особенности если собственное болыпезвездное начальство три раза повторило: ты, Бортко, свои хамские замашки брось и работай, как джентльмен… – Он спросил участливо: – Как же так вышло, что этот негодяй к вашей жене привязался?

– Если бы знать… – сказал Мазур.

– Значит, вы, вернувшись в купе, увидели, что она лежит мертвая, а этот мерзавец стоит над ней с пистолетом?

– Да.

– И вы его…

– Да, – сказал Мазур сухо. – Это я умею. Есть претензии?

– Какие там претензии – законная самооборона плюс особое состояние души от психологического шока… Ничего необычного я тут не вижу. Любой мужик бы… – Он поднял голову и остро глянул Мазуру в глаза. – Я необычное в другом усматриваю. Свидетелей нет, ни единого.

– А что, на такие дела идут, сопровождаемые дюжиной свидетелей? – жестко бросил Мазур.

– Вы не поняли. Я о проводнице говорю. Исчезла проводница после прибытия поезда в град Шантарск. Случайно, не у вас в гостях обретается?

– Вот не знаю, – сказал Мазур. – Я в эти детали абсолютно не посвящен. Сами понимаете: наши особисты мне о своих действиях не докладывают. Я же не начальник, хоть и звезд изрядно…

– Понятно, – протянул Бортко. – А тут еще бригадир поезда загадок добавляет. Опрошенный по горячим следам, показал, что вы, когда пришли к нему, показали милицейское удостоверение…

– Ну, это он напутал, – сказал Мазур. – Я ему показывал свое офицерское удостоверение, вот это самое. Не разобрался сгоряча, надо полагать.

– Надо полагать, – повторил Бортко. – Так он сам и заявил на втором допросе, три дня спустя. Горячо заявил, прямо-таки вращая глазами и махая руками для пущей убедительности. А в глазах-то у него страх стоял, я такие глаза знаю, насмотрелся… Так он мне доказывал, будто в первый раз напутал, что жалко было болезного…

– Ну, это ваши заморочки, – сказал Мазур. – Я вам рассказал, как было. Если у вас есть другая информация…

– Господи, откуда? – развел руками Бортко. – Ошибся человек, бывает. Ну с чего бы вдруг вам милицейским удостоверением размахивать, когда у вас есть свое, авторитетнее? Да и где вы милицейское взяли бы? И зачем? Вы же не гангстер, в самом-то деле, и интересы ваши, как мне намекнули, направлены на зарубеж… Вы уж простите за нескромный вопрос, но в вашей семейной жизни не было ли трений или иных скандалов на разнообразной почве? Мало ли что бывает…