След пираньи - Страница 41

К оглавлению

41

Время ужина давно прошло, и он вяло подумал, что кормить сегодня не будут. Но не прошло и десяти минут, как в коридоре простучали каблучки, явилась сержантесса с судками. Мрачно куривший у окна Мазур на сей раз оглядел ее внимательнее и пришел к выводу: девочка старше, чем ему казалось, лет двадцати пяти, не меньше. Решительно не представляя, куда ему присобачить это ненужное открытие, он направился к столу. Сержантесса что-то не торопилась уходить – снова очередные тайны мадридского двора?

Остановившись перед ней, Мазур вопросительно взглянул, ожидая новой порции мимических откровений.

Не дождался. Приложив палец к губам, дева подняла правую руку – и поток чего-то невесомо-обжигающего ударил ему в лицо. Мир вокруг погас мгновенно, словно повернули выключатель.

Глава восьмая
Самые душевные ребята

Неудобство в левой руке становилось все сильнее, в конце концов Мазур, не открывая глаз, попробовал пошевелиться – и моментально чьи-то жесткие ладони придавили его плечи, а над самым ухом командный голос рявкнул:

– Лежать смирно!

Он подчинился, чувствуя, как из руки выходит игла, как руку сгибают в локте, предварительно сунув к месту укола комок ваты. Медленно открыл глаза.

Пожилой капитан с «запьянцовской змеюкой» в уголках воротника старательно укладывал в металлическую коробку шприц и резиновый жгут. Прямо за спиной у него было окно – другое, совсем не то, что в импровизированной камере. Там взгляд сразу же утыкался в соседний серопанельный дом, а здесь вплотную к окну стояли толстые ели с морщинистыми сероватыми стволами. И комната была другая, гораздо больше. А может, так казалось из-за спартанской меблировки: кровать, на которой лежал Мазур, темный двухтумбовый письменный стол, пара стульев. Впрочем, комната выглядела чистой, недавно отремонтированной, даже попахивало слегка свежей краской. В углу сидел майор Кацуба, а на углу стола, покачивая обутой в сверкающий сапог ногой, восседал генерал Глаголев, белокурая бестия сибирского розлива, разглядывая Мазура с совершенно непонятным выражением лица. За окном уже смеркалось, стояла тишина.

Доктор, повинуясь мановению генеральской десницы, покинул комнату, не оглянувшись на пациента. Мазур пошевелился, сел, старательно держа согнутой в локте левую руку. В общем, он себя чувствовал нормально, только во рту еще стоял странноватый привкус чего-то едко-химического.

– Что ж это вы, голубчик, в обморок брякаетесь посреди коридора? – поинтересовался Глаголев насмешливо.

– Да погодите, какой коридор… – сказал Мазур, оглядев себя и обнаружив, что одет в чужие джинсы и незнакомую рубашку, а ноги и вовсе босы. – Эта стерва мне чем-то шарахнула прямо в лицо…

– Полная ясность мысли, мгновенная адаптация, а, Кацуба? – бросил Глаголев через плечо. – Как самочувствие?

Мазур пожал плечами:

– Ничего…

– У некоторых, случается, голова потом раскалывается пару часов, – сообщил генерал насмешливо. – А этот – как огурчик.

– Водоплавающий, – поддакнул Кацуба. – У них, говорят, биохимия другая.

– Зато начальство то же самое, пальцем деланное, – хохотнул Глаголев. – Это меня с их суперменством самую чуточку примиряет. – Он неуловимым движением соскользнул со стола, прошел к Мазуру, блистая сапогами, остановился почти вплотную. – Ну что, оклемался, шпиён долбаный? Как там тебя кличут – Корвет? Или Бригантина? Да не надо зыркать на меня так глазами, каперанг, в нынешнем твоем состоянии реакции у тебя все равно замедленные, успею уклониться, а там и врежу со всем усердием… Кацуба, опять недоработка? Почему клиент босиком? Сходи, пошукай там в запасниках да носки прихвати… Сигаретку дать, Ихтиандр?

– Можно, – сказал Мазур, напрягшись от непонимания происходящего.

Глаголев сунул ему пачку, поднес зажигалку. Подхватив стул одним пальцем под спинку, перенес его к кровати, уселся на него верхом. Закурил сам, не отрывая от Мазура холодных синих глаз, усмехнулся:

– Поворот все вдруг, капитан. Так у вас, по-моему, говорят? В случае резкой смены курса? Ладно, не буду вам мотать нервы на плетень, внесем полную ясность. Дерьмом вас облили весьма даже качественно, и бултыхаться бы вам до сих пор в этой поганой субстанции, не попадись на вашем пути парочка душевных ребят – то бишь мы с Кацубой. Специализация у нас такая: вытаскивать из неприятностей водоплавающую фауну… Могу вас обрадовать: все прежние неприятности кончились. Вопросы будут?

У Мазура просто-напросто не было сил радоваться, а уж тем более восторгаться, не говоря уж о том, чтобы бросаться на широкую генеральскую грудь и орошать ее слезами умиления. Он всего лишь спросил:

– Значит, Фрегат – это кто-то повыше?

– Почему – выше? – молниеносно отреагировал генерал. – А не просто «кто-то другой»?

– Потому что я не верю, будто это кто-то из наших…

– Похвально, – сказал Глаголев. – Дух корпоративности, морская душа, гвозди бы делать из этих людей… Кирилл Степанович, меня не далее как в прошлом году предал человек, которому я верил почти как себе. С тех пор я как-то остерегаюсь верить – предпочитаю знать. Я понятно излагаю? А то у некоторых после этого препарата и в самом деле долго трещит голова…

– Нет, все нормально, – сказал Мазур.

– Нуда, вы же вдобавок на седьмом небе, услышав, что все кончено и ваше доброе имя вам торжественно возвращено… Вы, кстати, не вполне правы, если так думаете. Ничего еще не кончено, а доброе имя вам возвернули в неофициальной обстановке, свидетелями чего стали мы с Кацубой да еще два-три человека, подобно нам, болтливостью не страдающие. Так что не торопитесь прыгать до потолка. Право же, рано.

41