След пираньи - Страница 6

– Серега не выходил? – как ни в чем не бывало спросил Мазур.

Там, куда ходит много народу, обязательно отыщется какой-нибудь Серега – как и Миша с Колей… Девчонка растерянно пожала плечами:

– Дане было вроде…

– Ну, ладно, – кивнул Мазур.

Закрывая дверь, отметил, что открыть ее можно только с его стороны. Стандартно, но неглупо – магазинчик настоящий, за второй дверью, должно быть, складик, а в подвале обитают «доверенные ребята владельца», в дела которых наученные сложностями нынешней жизни девочки-продавщицы предпочитают не соваться – то-то у ляльки глазенки были чуть испуганные… Плюс звуконепроницаемая дверь – хоть варфоломеевскую ночь в подвале устраивай. Когда его вели, он запомнил два поворота…

Ага. За второй дверью – нечто вроде небольшого крытого гаража. «Рафик» – глаза бы на него не смотрели – «Волга» Михася и «Газель» с тентом. Вот эта дверь, несомненно, ведет на склад, а вторая, железная и высокая, может быть только воротами. «Элементарно, Ватсон», – буркнул под нос Мазур, чуть приоткрыв створку и узрев снаружи солнечную улицу.

Бегом вернулся в подвал. Забрал со стола ключи от «Волги» и пассатижи. Ключи бросил Михасю, пассатижи хозяйственно прибрал в карман, приказал сквозь зубы:

– Уходим!

И, уже не колеблясь, подхватил белокурую, без всякой нежности прижав к себе, поволок в гараж. Она висела, как мешок, ноги волоклись по полу. Михась прикрывал по всем правилам. На счастье, в гараже так никто и не показался, пока Мазур, вновь без тени галантности, забрасывал белокурую на заднее сиденье, а Михась распахивал ворота. Когда «Волга» вылетела на улицу, Мазур ощутил ни с чем не сравнимое, пьяняще-дикое чувство свободы.

Без команды Михась погнал прочь – но не зарываясь, соблюдая все правила.

– Где это мы? – поинтересовался Мазур.

– А черт его знает, Кирилл, мне-то откуда знать? Ты же тутошний.

– Я тут бываю раз в сто лет… Ладно, гони куда попало, лишь бы подальше.

– Базу вызвать?

– А чем нам поможет база… – скривился Мазур. – Ты гони, гони, где-нибудь да определимся… – Глянул на ближайшую табличку с названием улицы. – Ага, где это у нас Байкальская? Правый берег, это-то я помню… Держи на ост.

Еще через четыре квартала Мазур почувствовал себя увереннее, стал показывать дорогу, то и дело кидая косые взгляды на зашевелившуюся белокурую. Ага! Ремень у него был старого доброго фасона – с обычной пряжкой. Быстренько его сдернув, Мазур сделал мертвую петлю и захлестнул ею запястья пленницы. Она открыла глаза, попыталась дернуться. Мазур бесцеремонно надавил ладонью, опрокинув живой трофей на сиденье:

– Лежи тихо, подруга. А то больно сделаю, твоими же пассатижами… так, теперь направо, дуй к сопкам, там нас ни одна собака не потревожит…

Места пошли насквозь глухие. Справа высокая сопка, аккуратно стесанная с одного бока на приличную высоту, чтобы сделать место для дороги, уводившей в сосновый бор. Асфальт вскоре кончился, потянулась разбитая колея. Бор редел, по обеим обочинам все чаще попадался индустриальный мусор – ржавые кабины здоровенных грузовиков, ржавые бочки, груды вовсе уж непонятного металлического хлама, лысые покрышки. Впереди замаячили серые строения.

– Нервничаешь, сучка? – ласково спросил Мазур, пощекотав пленницу за бочок указательным пальцем. – И правильно делаешь…

В глазах у нее стоял откровенный страх, но все же изо всех сил пыталась взять себя в руки. Недобро пообещала:

– Вы ответите. Я сотрудник… – и прикусила язычок.

– Сотрудница, – поправил Мазур. – Русский язык знать надо. Или ты у нас из мужика переделанная и еще не привыкла?

– Сволочь…

Он без церемоний остановил ее оглушительной пощечиной, подумал и отвесил еще одну – чтобы разбить губу, чтобы кровушка на светлую куртку живописно закапала. Она и закапала, конечно.

– Так чего ты там сотрудница? – спросил Мазур.

Она промолчала, с ненавистью зыркая исподлобья.

– Э-э, ты это брось, – сказал Мазур, поворачивая ее голову правее. – Ты нам машину не пачкай, капай на себя… Где трудишься, говорю?

Молчание. Правда, он особенно и не настаивал – не видел особой нужды. Их магазинчик, служивший крышей, все равно засвечен, нетрудно будет взять в разработку соответствующим службам, даже если все они оттуда моментально смоются, ниточка останется для умелых рук подходящая, распутать смогут…

Переваливаясь на ухабах, машина подъехала к тем самым серым строениям, служившим идеальной декорацией для съемок очередного фильма о битве за Берлин: пустые оконные проемы, груды кирпича и комья серого бетона, полуобвалившиеся и ржавые металлические леса. Мазур, наконец, узнал место – не далее как вчера случайно узрел по телевизору, в одной из местных программ. Недостроенный керамзитовый завод – его сгоряча, поддаваясь общей лихорадке, приватизировали, но тут же оказалось, что достраивать не на что, да и незачем, откровенно говоря. Так что российского Форда из нового хозяина не получилось, и он бросил недостроенные владения на произвол судьбы – продать все равно было некому, не находилось такого идиота.

Стояла покойная тишина, ничего живого вокруг не наблюдалось. Лунная поверхность. Мазур нетерпеливо вертел головой, то и дело поглядывая на съежившуюся пленницу, которой явно становилось все неуютнее.

– Ну, так чья ты там сотрудница? – спросил он лениво.

– Вам головы оторвут…

– Притормози, – сказал Мазур, углядев кое-что, как нельзя лучше подходившее для декорации к допросу. – Вот что, красивая. Вдумчиво беседовать с тобой некогда, ты мне быстренько скажешь одно: где мои пассажиры? И милиционершу из себя не строй, худо будет…